Босяки и комиссары  - Александр Баринов

В Таллин я наведывался пару раз в месяц, чтобы получить деньги за MDP, ну и, естественно, доложить обо всем Калле. Расплачивался со мной, как правило, Змей, и поначалу все было по-честному. Сразу договорились, что деньги они платят по получении товара. Обычно, когда Сергей забирал у «Гранда» мои канистры, я в тот же день садился на поезд и в Таллине был уже следующим утром. Мы встречались обычно в каком-нибудь ресторане за обедом, удостоверялись, что с товаром все в порядке, и производили расчет.

С Калле мы обычно виделись в кафе «Нарва», куда он обязательно меня звал, как только я приезжал из Москвы. Он хотел знать буквально все, до самых мелочей. Когда я рассказывал, как и где передал Сергею очередные канистры с MDP, он нередко переспрашивал, когда именно я ему звонил и с какого телефона, сразу ли тот ответил и согласился, когда именно приехал в Москву — на следующий день или через два дня, в какое время встретились, что Сергей при этом говорил и еще всякую ерунду. Он очень интересовался точным количеством товара, отправленного мной из Москвы. В канистры, которые я забирал с завода ВНИИ, обычно помещалось 32 кг MDP, но когда фасовали, где-то могли пролить немного, или в последнюю попадало меньше. Понятно ведь, что когда идет переработка больших объемов исходных материалов, результат может отличаться немного по самым разным причинам. Я для расчетов с Марво уточнял вес товара примерно до килограмма, а Калле часто интересовался, точно ли я все взвесил, и про каждую партию выспрашивал, сколько точно я отправил.

Единственными, с кем я общался без нужды и мог говорить достаточно откровенно, были Яанус и Райво. Они мне рассказывали последние новости и сплетни из компании Марво. В сопоставлении с тем, что и как говорил Калле и что сам я видел и слышал от других, вскоре у меня начала вырисовываться вся картина, как устроен наш полицейский наркобизнес.

Яанус последнее время часто рассказывал, что, поскольку MDP из Москвы теперь от меня идет регулярно, они уже перестали справляться, и он все пытается найти новые технологии. Дело в том, что методы обработки с помощью амальгирования или с помощью катализатора, которые они использовали, позволял делать MDMA — чистый порошок экстази — довольно мелкими порциями, поскольку химический процесс шел в небольших емкостях. Яанус долго копался в разных научных статьях и книгах, в интернете и в конце концов нашел новый способ обработки MDP большими объемами. Но для этого нужен был метиламин — очень ядовитый химикат, который так просто не купишь.

Яанус и Марво просили меня поискать его в России. Я навел справки и выяснил, что в принципе метиламин используют некоторые предприятия, но достать его слишком сложно. Во-первых, за его перевозкой и использованием строго следят разные службы, главным образом из-за опасности это вещества. Во-вторых, метиламин хранится обычно в огромных цистернах и в бутылках или даже канистрах в России не продается. Так что даже для того, чтобы его отправить в Таллин, надо было придумать какую-то специальную тару. Поскольку первым по поводу метиламина ко мне обратился Марво, стараться ради него мне не хотелось, и я сказал, что пока в России никаких подходящих вариантов нет.

Позже Яанус рассказал, что они все же нашли, где можно раздобыть это вещество. Это была маленькая фирма по торговле химреактивами в Таллине в районе Мустамяэ. Работали в ней всего два человека. У них самих, конечно, никакого метиламина не было, но они пообещали заказать его у одного из химических концернов в Германии. И главное тут было, что в этой фирме знали, как правильно составить бумаги и объяснить, что заказывается опасный груз для предприятия, которое здесь, в Эстонии, занимается якобы абсолютно легальным производством, имеет все необходимые лицензии и соблюдает все меры предосторожности. И вскоре Яанус стал получать через эту фирму 12-литровые бутыли с метиламином. Конечно, это было не очень много, учитывая разросшиеся масштабы производства экстази, но намного облегчило работу Яанусу и служившему у него вроде как в подмастерьях Пауку. Настолько, что вскоре справляться с переработкой моего MDP смог уже только один Паук, а Яанус помогал ему, лишь если были какие-то проблемы с оборудованием.

Я чуть позже несколько раз заходил в ту контору закупить кое-каких реагентов, чтобы не мотаться за ними в Россию, если речь шла о небольших количествах. Цены там были высокие — раз в пять, а то и в десять дороже, чем в Москве. Но зато можно было достать почти все, и без лишних вопросов и формальностей. Конечно, не всем, а только доверенным клиентам, к которым относился и я, поскольку приходил по рекомендации того же Яануса или кого-то из людей Марво.

В конторе посетителей встречал благообразный пожилой мужчина в очках, очень ученого вида. Уточнив, какие именно реагенты и в каком количестве мне нужны, он садился за стол и начинал аккуратно заполнять необходимые для заказа бумаги, которые, по идее, я должен был принести с собой — разные бланки, запросы и разрешения. Хозяин фирмы при этом честно задавал вопросы, которые он обязан задать покупателям таких вещей — для чего именно мне нужен тот или иной химикат, как и где я буду его хранить и т. д. Но он сам же и давал на них ответы: «Так-так. Вам нужно десять литров изопропила. Нам надо написать здесь, как вы его используете. Я полагаю, он ведь вам понадобился для вот такого процесса? — тут седой мужчина показывал мне издали листок с какими-то схемами и формулами, глядя на меня поверх очков. — Что ж, прекрасно. Так. У нас еще сто литров метанола. Для чего он может быть на вашем предприятии нужен? Разве только для производства лаков? Я так понимаю?» В общем, доверенным клиентам конторы этого господина надо было только кивать с более-менее умным видом, и то скорее из уважения к его возрасту и знаниям или на случай если войдет посторонний.

Увидев все это своими глазами, я уже не сомневался, что эта контора работает на Калле или каких-то его коллег из полиции. В Таллине тогда было всего три-четыре фирмы, занимавшихся торговлей химическим реактивами, и отследить их клиентов было проще пареной репы. Поэтому такими фокусами могли заниматься только те, кто знал, что им за это ничего не будет. Наверняка Калле заставлял такие фирмы докладывать обо всех новых, странных или непроверенных покупателях и сразу мог среди них вычислить новичков в наркобизнесе, по наивности пытавшихся найти нужные препараты в легальной фирме. Ну а про своих людей вроде меня ученого господина из конторы в Мустамяэ Калле или его подчиненные просто заранее предупреждали, чтоб тот не беспокоился лишний раз и делал все особенно аккуратно.

Еще выяснилось, что мой старый приятель Март, которому досталось все оборудование, на котором мы производили некогда в ангаре амфетамин, тоже работает на Калле. Я с ним изредка виделся с тех пор, и он все делал вид, что наркотиками больше не занимается. А потом иногда стал интересоваться у меня, не могу ли я в России достать для него немного формамида — довольно едкого реактива, используемого только в промышленности. Март говорил, будто у кого-то из его родственников есть небольшая фирма, которая занимается производством пищевых добавок, вот им это вещество якобы и понадобилось. А он думает на этом немного заработать.

Я, конечно, понимал, что формамид ему нужен для того, чтобы получать амфетамин. Иначе никак не выйдет, по крайней мере на том оборудовании, что ему досталось. Досталось-то оно ведь ему после того, как я продал его сначала химику Элтенбургу, а когда того арестовали, Март умудрился все это хозяйство ночью вывезти. И помимо оборудования, что я продал Элтенбургу, там был и довольно большой запас химикатов, которых должно было хватить на 200–300 кг амфетамина. Поэтому было понятно, почему Март сначала успокоился было, а потом стал снова приставать ко мне с просьбами и выдумывать сказки про родственников.